- Верно, - сказал Адорно, - если он хочет оформить как наследство, то оформим как наследство. Я не сторонник грабить вкладчиков по надуманным причинам. Особенно тех, кто может отомстить.

- Ну ладно, - сказал Фрегозо, - На самом деле, мне эта идея все равно не нравится, но я не могу придумать более выгодный для нас вариант. Я оставлю за собой право вето в любой момент. А лучше всего уговорите его перевести деньги куда ему на самом деле надо, не перемещая золото. Банк отлично устроит, если золото перейдет со счета на счет, оставаясь в нашем подвале. Альфонсо, я настаиваю! Вы окажете Банку большую услугу в этом случае!

- Это не в моей власти, но я сделаю, что смогу, - согласился Тарди, - тогда я даю ответ, что мы встречаемся через неделю.

- Да. И возьмите с собой еще хотя бы одного человека, который видел живого Маркуса.

- Я знаю двух. Оружейник Содерини и живописец Горгонзола.

- Содерини, - переспросил Фрегозо, - Который "смерть французским оккупантам"?

- Он самый.

- Нет. Ни в коем случае.

- Он и сам бы отказался.

Причина, по которой Содерини и его чересчур патриотичные единомышленники отказались бы от сотрудничества с Банком, была понятна всем. Дож Оттавиано ди Кампофрегозо не только признал власть над Генуей французского короля, но и принял по совместительству должность французского губернатора - главного оккупанта. Банк же считался плотью от плоти Генуи, и возглавляли его те же семьи Адорно и Фрегозо, которые боролись за власть в Генуе, стараясь при этом не навредить местной экономике.

- Горгонзоле я бы тоже не доверял, - сказал Адорно, - Он не генуэзец и вообще слишком яркая личность.

Тарди развел руками, как бы соглашаясь и перекладывая ответственность на вышестоящих.

- Найдите кого-нибудь еще, - завершил Фрегозо, возвращая ответственность на нижестоящего.

Получив из Банка согласие на встречу, Марта радостно рассказала об этом Горгонзоле. Тот выслушал и потребовал продолжить подготовку. Сцену, где Марта и Маркус будут разговаривать с Тарди, следовало отрепетировать как хороший спектакль. Бонакорси надел костюм Маркуса, включая маску.

- Плохо! Ужасно! Позор! - так оценил Горгонзола третью попытку. Первые две через пару минут заканчивались "Не верю!".

- Что-то не так? - спросила Марта, уже понимая, что вообще все не так.

- Сама-то как думаешь? Тони почти как Маркус, но не рядом с тобой. У него все-таки есть некоторые способности к лицедейству и подражанию. То он цирюльник и зубодер, то лейтенант стражи, то самый настоящий дипломированный врач с фальшивым дипломом, то вдруг Маркус. А ты, Марта, всю жизнь "фрау Профос".

- Я и сейчас должна быть "фрау Профос". Что не так?

- Ты на него смотрела не так. Настоящего Маркуса ты любила и одновременно боялась. Ты пылинки с него сдувала и была готова, что сейчас из-за угла выскочат враги, и он начнет стрелять. Никто не скажет, что вы с Тони муж и жена. Ты держишься в шаге от него. И ведешь себя так, будто тут ты главная. Ты хотя бы платье могла надеть поскромнее?

- Нет. У меня давно уже все платья новые.

Горгонзола тяжко вздохнул.

- Тони!

- Да?

- Положи руку ей на задницу.

Тони неохотно протянул руку в сторону Марты. Едва почувствовав прикосновение, Марта вздрогнула, как от удара молнией, и отстранилась.

- Н-да... Кстати, - Горгонзола подошел к Марте и продолжил, медленно обходя вокруг нее, - представь, что я банковский клерк.

- Представил.

- Хвать! - и живописец ущипнул Марту за бок.

- Ай!- вскрикнула Марта.

- Что ай? А, "герр Профос"? Как Вы объясните это "ай"? Тони, у тебя даже рука не дернулась. Что бы сделал Маркус, если бы какой-то свинтус ущипнул его жену?

- Убил бы его, наверное, - неуверенно ответил Тони.

- Наверное? Маркус убил бы его быстрее, чем тот успел бы хрю сказать.

- И мне тоже надо бы было его убить?

- Ох... Марта была его величайшей ценностью. У него бывало много ружей, пушек, клинков, лошадей, командиров, нанимателей, побед, но на всю жизнь только одна жена. По пути в Геную в прошлый раз он потерял всех, но привез золото и Марту. Посмотри на цепь у нее на шее. Думаешь дорого? Нет, это для него ерунда. Это как будто у него уже есть сто пятьдесят фунтов золота, и он туда же еще скромный фунт добавил.

Горгонзола почесал затылок и резюмировал:

- Делайте что хотите, но идти в таком виде в Банк это самоубийство. Лучше напишите другое письмо и отмените встречу или перенесите ее куда-нибудь.

- Завтра Просперо Колонна возьмет Милан, а послезавтра Геную, - ответил Бонакорси, - у нас остались считанные дни, пока еще можно получить деньги и спокойно унести ноги.

- Тем более. Вы не успеете.

- Мы успеем, - твердо сказал Бонакорси.

- Тогда репетируйте. Удачи.

Горгонзола вышел.

Антонио посмотрел на Марту.

- Ты точно хочешь, чтобы мы успели?

- Да.

- Ты хочешь порепетировать?

- Да.

- Ты знаешь, что искусство требует жертв?

- Да. Ты на какие жертвы намекаешь? Хочешь еще денег?

- Хочу. Но я сейчас про другое, - и Антонио от души хлопнул Марту по заднице.

- Эй, Тони!

- Wer ist Toni? - спросил Бонакорси, схватил Марту за вырез платья и с силой рванул вниз.

Платье треснуло, но не порвалось. Марта потеряла равновесие и упала на колени. Бонакорси левой рукой подхватил подол сзади и смял его до талии. Марта взвизгнула и попыталась вскочить, но Тони правой схватил ее за волосы, и она снова упала.

- Кто такой Тони, скверная девчонка? - спросил он по-немецки.

- Не знаю! Маркус, милый, не трогай волосы, они мне очень дороги!

Бонакорси отпустил волосы и сдвинул руку на шею. Под пальцами оказалась широкая золотая цепь. Он легко снял длинную цепь с Марты, и обратил внимание, что Марта наклонила голову и замерла, стоя на коленях.

Левой рукой Тони погладил ее по нежной молочно-белой коже ягодиц и неожиданно нащупал старый-престарый шрам с неровными краями. Он аккуратно стегнул Марту цепью. Марта тихо ахнула и опустилась на локти. Тони стегнул еще несколько раз, каждый раз все сильнее, но не в полную силу. Черт его знает, что за зверь был Маркус, но шрам-то только один, а не вся задница исполосована.

Марта, получая удары, развязывала шнуровку платья и нижней рубашки. Как только удалось распустить все шнурки, она вскочила и сбросила с плеч рубашку и платье.

Тони остановился с цепью в руке. Марта провела руками по бокам и стянула одежду на пол.

Тони сделал шаг вперед и поцеловал ее.

Марта подняла руки и принялась расстегивать пуговицы на его дублете, не прерывая поцелуй.

Двадцать девятого ноября Тони сказал Горгонзоле, что они готовы повторить спектакль для одного актера. И они повторили.

- Верю, - сказал Горгонзола, - Но я на вас уже насмотрелся. Есть в Генуе человек, который знал Маркуса, но не связан ни с Банком, ни с французами. Сможете обмануть его, стоит попытаться обмануть всех.

Говорят, что историю пишут победители. Пишут-то пишут, но кто бы им верил. Никогда побежденные не оценивали по достоинству новые горизонты, открытые для них победителями. Ни защиту от других охотников до чужого добра, ни открытые рынки для беспошлинной торговли, ни инвестиции в оборонные сооружения и прочую местную инфраструктуру, ни деньги, которая оккупационная армия получает с далекой родины, а проедает по месту пребывания.

Оружейник Никколо Содерини во время восстания народного доже потерял отца и брата. Французов он ненавидел всем сердцем, а за принесенную в город французскую болезнь он их возненавидел еще и другими органами. В 1512 году он переехал в больше не французский Милан и снабжал оружием швейцарцев. Последним его заказом в Милане стал заказ от Маркуса после Мариньяно. Маркус не был вхож в местные оружейные гильдии, но ему попалась в руки трофейная аркебуза с легко читаемыми клеймами "Содерини" и "Милан". Маркус специально проник в осажденный Милан, чтобы найти мастера, выдал задание, внес полную предоплату и утром следующего дня покинул город. Вскоре Милан покинул и Содерини, из тех соображений, что если все равно жить под скипетром короля Франциска, то лучше на родине.